Неточные совпадения
Не было бы всего этого!А любопытно, неужели в эти будущие пятнадцать — двадцать лет так уже
смирится душа моя, что я с благоговением буду хныкать пред
людьми, называя себя ко всякому слову разбойником?
«
Смирись, гордый
человек! Терпи, гордый
человек!»
— Что Бог даст! — в глубокой печали шептала Татьяна Марковна. — Бог судит
людей через
людей — и пренебрегать их судом нельзя! Надо
смириться. Видно, мера еще не исполнилась!..
Тогда страсть к ней заставляла его умолять и
смиряться, и он забывал, что не считает ее
человеком, и он любил ее, недоступную, неприкосновенную, непорченную деву.
Но, опомнясь, убедился воспоминовением многих примеров, что мое мщение будет бесплодно, что я же могу прослыть или бешеным, или злым
человеком;
смирился.
Но все-таки, прежде чем
смириться и покориться, эти
люди чрезвычайно долго иногда куролесят, начиная с юности до покоряющегося возраста, и все из желания оригинальности.
Марья Михайловна постоянно грустила между чужими
людьми, рвалась на родину и, покоряясь необходимости,
смирялась и молилась перед образом в русской золоченой ризе.
Тут
человек вдруг
смиряется, стушевывается, […стушевывается… — Глагол «стушеваться» введен в литературу Достоевским в «Двойнике», об этом он пишет в «Дневнике писателя» 1877 г. (ноябрь, гл. 1, § 11).] в тряпку какую-то обращается.
Часто
человек терпит несколько лет,
смиряется, выносит жесточайшие наказания и вдруг прорывается на какой-нибудь малости, на каком-нибудь пустяке, почти за ничто.
По учению Христа, добрые — это те, которые
смиряются, терпят, не противятся злу насилием, прощают обиды, любят врагов; злые — это те, которые величаются, властвуют, борются и насилуют
людей, и потому, по учению Христа, нет сомнения о том, где добрые среди властвующих или покоряющихся и где злые среди покоряющихся или властвующих.
Юсов. Взятки? Взятки что-с, маловажная вещь… многие подвержены. Смирения нет, вот главное… Судьба все равно что фортуна… как изображается на картине… колесо, и на нем
люди… поднимается кверху и опять опускается вниз, возвышается и потом
смиряется, превозносится собой и опять ничто… так все кругообразно. Устроивай свое благосостояние, трудись, приобретай имущество… возносись в мечтах… и вдруг наг!.. Надпись подписана под этой фортуной… (С чувством.)
Я к этому ничего не прибавлю, да мне и некогда: у меня через две недели дочь замуж выходит, будет с меня этих хлопот без графини Антониды Петровны; а она пусть
смирится, —
люди бульшие обиды сносят и не жалуются.
Мне решительно скрывать нечего: я вполне, и в самой сущности слова,
человек благонамеренный; я
смиряюсь, хочу примениться к обстоятельствам, хочу малого, хочу достигнуть цели близкой, принести хотя ничтожную пользу.
— Смотри, вот твоя земля, плачет она в темноте. Брось гордых,
смирись, как я
смирился, Саша, ее горьким хлебом покормись, ее грехом согреши, ее слезами, того-этого, омойся! Что ум! С умом надо ждать, да рассчитывать, да выгадывать, а разве мы можем ждать? Заставь меня ждать, так я завтра же, того-этого, сбешусь и на
людей кидаться начну. В палачи пойду!
Кроме того, великий соблазн для Сергия состоял в том, что игумен этого монастыря, светский, ловкий
человек, делавший духовную карьеру, был в высшей степени антипатичен Сергию. Как ни бился с собой Сергий, он не мог преодолеть этой антипатии. Он
смирялся, но в глубине души не переставал осуждать. И дурное чувство это разразилось.
То же самое и с
людьми, находящимися в стесненном положении и, по-видимому, примирившимися с ним: [они отчаялись и
смирились только видимо, а] внутри их непременно бродит желание и надежда выйти из этого положения.
— Злочинницы! — резко сказала Манефа, ходя взад и вперед по келье. — Бога не боятся,
людей не стыдятся!.. На короткое время обители нельзя покинуть!.. Чем бы молодых учить, а они, гляди-ко!.. Как
смирились?
— Смертью все
смирилось, — продолжал Пантелей. — Мир да покой и вечное поминание!.. Смерть все мирит… Когда Господь повелит грешному телу идти в гробную тесноту, лежать в холодке, в темном уголке, под дерновым одеялом, а вольную душеньку выпустит на свой Божий простор — престают тогда все счеты с
людьми, что вживе остались… Смерть все кроет, Алексеюшка, все…
Вот разве что еще: какой бы тебе грешный
человек в жизни ни встретился, не суди о грехах его, не разузнавай об них, а
смирись и в смирении думай, что нет на земле
человека грешнее тебя.
— Нет, брат, — протяжно отвечал Зимовейкин, сохраняя все присутствие духа, — нехорошо ты, брат-мудрец, Прохарчин, прохарчинский ты
человек! — продолжал Зимовейкин, немного пародируя Семена Ивановича и с удовольствием озираясь кругом. — Ты не куражься!
Смирись, Сеня,
смирись, не то донесу, все, братец ты мой, расскажу, понимаешь?
Ты помнила свой грех, несла за него укоры
людей и своей совести,
смирялась и потому освобождалась от последствий греха.
Самоотречение освобождает
людей от грехов, смирение — от соблазнов, правдивость — от суеверий. Но для того, чтобы
человек мог отрекаться от похотей тела,
смиряться перед соблазнами гордости и проверять разумом запутывающие его суеверия, он должен делать усилия. Только усилиями сознания может
человек избавиться от грехов, соблазнов и суеверий, лишающих его блага.
Если
человек не признает своих грехов, то он, как плотно закупоренная посуда, не может принять в себя того, что освобождает от грехов.
Смириться, покаяться — это значит открыть посуду, сделать себя способным к освобождению от грехов.
Если крест — болезнь, то нести ее с покорностью; если обида от
людей, то уметь воздавать добром за зло; если унижение, то
смириться, если смерть, то с благодарностью принять ее.
Прекрасны слова молитвы: «Приди и вселися в ны». В этих словах всё.
Человек имеет всё, что ему нужно, если бог вселится в него. Для того же, чтобы бог вселился в
человека, делать нужно только одно: умалить себя, чтобы дать место богу. Как только
человек умалит себя, бог тотчас же вселяется в него. И потому для того, чтобы иметь всё, что ему нужно,
человеку надо прежде всего
смириться.
И с усмешкою дьявола он думает: «А любопытно, неужели в эти будущие пятнадцать — двадцать лет так уже
смирится душа моя, что с благоговением буду хныкать пред
людьми, называя себя ко всякому слову разбойником?.. Каким же процессом может это произойти? И зачем, зачем же жить после этого?»
Форов
смирился пред лампадами Катерины Астафьевны и ел ради нее целые посты огурцы и картофель, а она… она любила Форова больше всего на свете, отнюдь не считая его лучшим
человеком и даже скорбя об его заблуждениях и слабостях.
Ванскок
смирилась и примкнула к хитрым нововерам, но она примкнула к ним только внешнею стороной, в глубине же души она чтила и любила
людей старого порядка, гражданских мучеников и страдальцев, для которых она готова была срезать мясо с костей своих, если бы только это мясо им на что-нибудь пригодилось.
Если полезно каяться и
смиряться отдельным
людям, то ещё полезнее было бы вступить на путь покаяния и смирения коллективам, государствам, нациям, церквам.
„Хороший
человек“ не он, а вот тот, Василий Иванович, перед которым все
смирились, даже тетка Павла.
Образованный
человек может умствовать, а ты
смирись.
Нужно отдать все свое имущество, отказаться от всех культурных навыков, опроститься, жить трудовою жизнью, не противиться злу насилием,
смиряться, терпеть, и не словами, а собственной жизнью своей проповедывать
людям добро и любовь.
—
Люди дерзновенные! — раздался среди наступившей могильной тишины его грозный голос, — образумьтесь! На что покушаетесь вы и перед кем? Разве забыли вы, ослушники богопротивные, перед чьим лицом предстоите?
Смиритесь и приложите внимание к грамоте, которую прочтут вам. Но предваряю вас: размыслить хорошенько, о чем пишет к вам законный ваш князь. Вот наместник его, прибывший к нам вчера о вечерье.
—
Люди дерзновенные! — раздался среди наступившей могильной тишины его грозный голос. — Образумьтесь! На что покушаетесь вы и перед кем? Разве забыли вы, ослушники богопротивные, пред чьим лицом предстоите?
Смиритесь и приложите внимание к грамоте, которую прочтут вам. Но предваряю вас: размыслить хорошенько, о чем пишет к вам законный ваш князь. Вот наместник его, прибывший к нам вчера о вечерье.
В завтраке он мне наотрез отказал, представивши тот резон, что надо будет приказать
человеку, а этого он допустить не желает. Я хотела было надуться; но
смирилась и нашла, конечно, что он прав. В гостеприимстве без завтрака он мне не мог отказать. Очень уж я упрашивала, так ласкала моего старика, что он сдался!
— То-то и оно-то… Таких женщин любить нельзя, или лучше сказать, показывать им нельзя, что уж очень их любишь… Они любящим-то
человеком и верховодят, а коли видят, что не очень на них внимание обращают, бывают случаи —
смиряются…
Когда в своей прославленной речи о Пушкине Достоевский обратился к русским
людям со словами: «
Смирись, гордый
человек», — то смирение, к которому он призывал, не было простым смирением.